Гоша растёт в семье, которая гордится своей «миссией». Они спасают детей, как другие спасают животных или леса. У них дома — уют, системность и строгие графики. Но за всей этой организованностью Гоша чувствует себя посторонним. Он не сирота, не из интерната, не с тяжёлым прошлым. Его боль — «обычная», значит, неважная.
Он смотрит, как родители возятся с младшими — репетиторы, секции, психологи. Их обнимают, с ними разговаривают. А он? Он получает сухое «позанимайся, мы заняты». В школе — не легче. Его добивают мелочи: косые взгляды, стычки в коридоре, девочка, которая предпочла другого. Всё это копится. Он хочет быть понятым. Не как социальный кейс, а просто — как человек.
В какой-то момент он решает писать письмо. Родителям. Настоящее. В нём он не обвиняет, он объясняет. Что чувствует себя ненужным. Что его ранят не их добрые дела, а их равнодушие к нему. Он кладёт письмо под подушку. И ждёт. Может, они заметят. А может — нет. Но Гоша хотя бы попробовал сказать, что он — живой. И ему тоже больно.